О фильме Александра Мурашева «Я встретил тех, кто меня травил» и книге Светланы Моториной «Травля. Со взрослыми согласовано».
Александр Мурашов создал фильм, в котором рассказал о своем опыте пережитой в школе травли и о том, как , став взрослым, состоявшимся человеком, встретился с бывшими агрессорами и учителями.
«Выяснилась интересная вещь. Те события, которые на тебя повлияли, для твоих одноклассников могли вообще не иметь значения»
Исследуя тему травли, Александр Мурашев говорит в том числе со своим бывшим школьным агрессором. Накануне съемок он осознал, что его агрессия в школе была отражением той травли, которую он сам испытал в детстве. В фильме показана также роль учителей и взрослых в школьной травле. Один из героев фильма отмечает, что «если бы хотя бы один взрослый вмешался и объяснил, что необязательно быть свидетелем и потакать буллингу, все могло бы быть иначе». Ученик 11-го класса Никита Кондратьев отметил, что по его опыту, когда взрослый в школе включался в конфликт и пытался разрешить его при помощи разговоров со всеми сторонами, включая родителей, он разрешался проще, не теми радикальными методами, к которым могли прибегнуть сами дети.
Еще один фрагмент фильма посвящен встрече Александра Мурашева с одноклассником, который был «молчаливым наблюдателем» травли. «Этот фрагмент показывает, как простые вопросы загоняют человека в угол,— этот разговор не был моей вендеттой, мне не хотелось мести, было просто важно посмотреть, насколько по-разному мы — как жертва травли и ее свидетель — видели одни и те же вещи»,— говорит журналист. В фильм вошел фрагмент об эпизоде, о котором автор никому не рассказывал 18 лет: - Я сидел в классе, меня похлопали по спине, я обернулся, кто-то посмеялся. Еще раз кто-то постучал, опять взрыв смеха. Я смотрю на спину и понимаю, что весь пиджак в соплях и слюнях. Это чувство отчуждения на меня очень сильно повлияло в дальнейшей жизни».
Травлей можно переболеть очень по-разному. Где-то учитель поможет, где-то ребенок даст сдачи, но кто-то не рассчитает силы. Но взрослые не должны давать детям решать вопросы травли, перекладывать эту проблему на детей, чтобы они не мешали решать взрослые дела. Нужно разграничить понятия «конфликт» и «травля» по следующим признакам: конфликт происходит между детьми один на один. Силы в конфликте равны. Травля подразумевает, что силы не равны. Несколько человек выступают против одного, или взрослый выступает против ребенка. Травля — это негативный тип коммуникации. В ходе травли никто не хочет договориться и прийти к консенсусу. Травля — это “весело”. И если детям в классе скучно, если взрослый не умеет усложнять, заинтересовывать, начинается травля. Первые две недели это, как правило, вербальные приставания. Потом присоединяется кибербуллинг, то есть география травли выходит за пределы класса. Ты можешь поменять школу, но там уже тоже знают про тебя. И после, примерно через три недели, присоединяется нарушение физических границ, насилие.
По словам Светланы Моториной, автора книги «Травля. Со взрослыми согласовано», к характеристикам травли также можно добавить намеренность и систематичность. А вот конфликта — в отличие от травли — не нужно бояться, считает она. Особенно когда в школе есть политика решения конфликта и детей учат решать его, чтобы достичь консенсуса. По ее словам, также одна из важных особенностей травли — то, что жертвой травли может быть кто угодно, вне зависимости от личностных и внешних характеристик. «Игру не нужно путать с травлей. В игре весело всем, а в травле — нет».
Светлана Моторина предлагает также работать с классом, если в нем есть один ребенок, проявляющий агрессию: «Один ребенок не может всех затравить. Если у одного ребенка в классе агрессия, то с ним надо работать». С этим согласен Никита Кондратьев: по его словам, если отделить агрессора-«зачинщика», одноклассники зачастую ведут себя более доброжелательно, нежели находясь в группе с агрессором.
Непопулярность — это не травля, предупреждает Моторина, участники образовательного процесса «не обязаны друг друга любить, но обязаны не травить» — это одна из задач педагогов, не игнорировать отдельных учеников, не отделять от коллектива.
В 2019 году 193 страны—члены ЮНЕСКО единогласно проголосовали за внесение в календарь ООН международного дня против насилия и кибербуллинга. Исследования соединяют количественные опросы в соцсетях и глубокое качественное исследование. Согласно результатам, 58% пользователей сталкивается с агрессией в сети, только 4% признались, что сами были агрессорами, из них только 5% агрессоров испытывают вину за буллинг. 28% мужчин сталкивается с кибербуллингом из-за неконвенционально мужского поведения, 21% женщин сталкивается с кибербуллингом из-за внешности. При этом 52% пользователей никогда ни за кого не заступались в интернете, а 13% боятся, что, если заступятся, агрессия перекинется на них. «Обычно мы говорим, что, если вы хотите заступиться, оцените собственные ресурсы. Так, подростки чаще пишут в личку слова поддержки, не вступая напрямую в публичный конфликт. 75% учителей считает, что именно их ученики не сталкиваются с травлей, а 50% школьников не пойдут к родителям в случае буллинга.
Не смотря на региональную специфику, травля в школах разворачивается примерно одинаково. Директора приравнивают отсутствие буллинга к тому, что школа хорошая. Иногда неосознанно, иногда из-за того, что они постоянно находятся в системе конкуренции. Но школа определяется не отсутствием проблем, а тем, как в ней с проблемой справляются.
